Клуб 2050 – будущее России и мира. Модернизация, демография, география

Денис Соколов. Что нам делать с Кавказом?

РЕЗЮМЕ ЛЕКЦИИ

Резюме лекции Дениса Соколова для Клуба 2050. 29.03.2011

В настоящее время сложилась странная ситуация: в России практически отсутствуют специалисты, которые бы занимались комплексным изучением социально-экономических процессов на Кавказе. Имеющиеся группы специалистов (антропологов, этнологов, социологов, экспертное сообщество) рассматривают только узкие проблемы в рамках своей специальности, часто опираются на СМИ, а не на полевые исследования и к тому же почти не общаются между собой. Официальная статистика совершенно неадекватна. В результате сложилось множество мифов и стереотипов о Кавказе, мешающие пониманию реальной ситуации, поощряющие страх перед Кавказом – кавказофобию. Невежество препятствует сколько-нибудь эффективной государственной политике и публичной дискуссии.

1. В социальном плане Кавказ – это самый динамичный регион России за последние 20 лет. Быстрая урбанизация, демографический переход, радикальное изменение структуры экономики, смена элит, исламизация, проявления насилия кардинально меняют ситуацию.

2. Кавказ интегрирован в социальное и экономическое пространство России намного сильнее, чем принято думать. В Дагестане, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии существуют крупные кластеры различных производств, имеющих рынки сбыта по всей России. Это в первую очередь продукция сельского хозяйства (мясо, капуста, виноград и т.д.), но также и обувь, ювелирные изделия и пр. Массовые трудовые миграции в Москву, Подмосковье, Санкт-Петербург и другие регионы усиливают это взаимодействие. Кавказ – далеко не такой бедный регион, как можно судить по статистике. Уровень жизни разнится от села к селу, от города к городу, но в ряде мест он довольно высок.

3. Фундаментальная проблема Кавказа, на самом деле, совпадает с фундаментальной проблемой России. Это феномен «распределительной экономики»: самые большие деньги зарабатываются не за счет реального производства, а за счет распределения (раздачи) бюджетных средств, которые, в свою очередь, формируются за счет сырьевого (в первую очередь нефтяного) экспорта. В этом отношении принципиальной разницы между Кавказом и большинством регионов России нет.

4. Как результат – объемы бюджетов республик Северного Кавказа (на 70-95% состоящих из дотаций федерального центра) сопоставимы со всей товарной продукцией, производимой в республиках. В таких условиях распределение бюджетных средств стало самым экономически привлекательным видом деятельности, дающим высокие прибыли (по сравнению с предпринимательством в любом секторе экономики) при минимальных рисках. Поэтому, во-первых, предпринимательством занимаются только те люди или общины (джамааты), которые не имеют доступа к распределению бюджетного пирога: для имеющих такой доступ оно бессмысленно. Во-вторых, возникает «бюджетный рынок» и острая борьба за его распределение. За занятие любой государственной должности или даже просто за право получение пенсии (за любой вид доступа к бюджетным деньгам и административному ресурсу) нужно платить. В-третьих, власти заинтересованы не в реальном развитии регионов, а в увеличении дотаций – в результате массового оформляются «липовые» пособия по инвалидности, по безработице и т.п.

5. Специфика Кавказа состоит в том, что значительная часть населения отсечена от распределения бюджетного пирога. При этом идет стремительная урбанизация, население молодо, и имеется альтернативная идеология – исламизм. В таких условиях идеи жизнеустройства на базе исламских принципов становятся весьма притягательными для множества людей, недовольных сложившимся несправедливым положением вещей, тем более что современные российские и республиканские элиты не предлагают никакой системы ценностей. «Исламский ренессанс» идет очень быстро, особенно в Дагестане, поскольку предлагает целостную систему ценностей и практик.

6. Наличие двух принципиально различных секторов экономики – «бюджетного» и «реального» – приводит к формированию двух параллельных институциональных систем. В «бюджетном» секторе, при всей коррупции и воровстве, все же действует какое-то подобие российских законов. В «реальном» секторе складывается параллельная институциональная система – на рынке недвижимости сделки заверяются в мечети, действуют свои правила делового оборота и т.п. В Дагестане этому способствует быстрая исламизация, но в других республиках те же процессы идут и без нее.

7. Слова «экстремизм» и «территоризм» на Кавказе понимаются совершенно по-другому, нежели чем в остальной России. На самом деле слова «экстремизм» и «терроризм» – это маска сразу для несколько явлений. Во-первых, это силовые конфликты на административном (бюджетном) рынке между различными кланами и группами. Во-вторых, это организованная преступность и рэкет. В-третьих, это идейное исламистское подполье. При этом все эти явления тесно переплетаются и на уровне людей и семей, и на уровне финансирования. В целом, главная причина насилия – это 1) конфликты в элите за бюджетные средства, 2) конфликты с отсеченными от системы группами.

8. При современных общероссийских институтах проводить осмысленную политику на Кавказе почти невозможно. Попытки стимулировать кластеры роста бюджетными деньгами вредны, поскольку приведут к «вытеснению» реальной экономической деятельности распределением бюджетных средств. Лучшее, что можно сделать – это снимать административные барьеры, которые мешают этим кластерам расти, и помогать им «выращивать» институты: кластеры, встроенные в современную экономику, действительно предъявляют на это спрос. Но в целом, будущее Кавказа в решающей степени зависит от политических и экономических изменений на федеральном уровне.

9. Минимальная «стабильность» на Кавказе обеспечивается постоянным потоком бюджетных средств – эта важнейшая проблема, причем этот поток должен к тому же все время расти. Парадокс: рост этого потока усиливает «экстремизм» и «терроризм» (читай – конфликты за бюджетные средства), но снижение этого потока быстро приведет к социальному взрыву: местные элиты, чтобы сохранить доходы, усилят поборы с бизнеса и населения, и начнутся массовые протесты, скорее всего – вооруженные.

10. Наконец, фундаментальный вопрос: кто такие «мы», которые должны что-то делать с Кавказом?

- Местные элиты довольны существующим положением,
- Федеральному центру важна только «стабильность», а на остальное наплевать
- Российское гражданское общество слабо и боится сталкиваться с такой сложной проблемой
- Между тем, на Кавказе достаточно много людей, имеющих «образ будущего» – это исламские деятели.

Проблема в том, что предлагаемый исламистами путь – консервация нынешнего состояния, отрицание модерна и развития, как такового. Этот путь не дает возможности создать современную  экономику и чреват острыми конфликтами.