Симон Кордонский:как устроено российское общество?

РЕЗЮМЕ ЛЕКЦИИ

Резюме лекции Симона Кордонского для Клуба 2050. 15.05.2012

1. Социальные науки в России, как правило, используют систему понятий и теорий, разработанную на Западе для анализа западных обществ. Западные общества опираются на классовую структуру, классы, в современном смысле, выделяются по уровню потребления (разумеется, это общая схема – реально любое общество сочетает разные структурные принципы), который определяется на рынке. Демократия как политическая система выполняет функцию согласования интересов классов. Однако в российских условиях эти понятия и теории неадекватны, поскольку социальная структура российского общества принципиально отличается от западных – не по пропорциям в численности тех или иных групп или их состоянию, а по самим критериям формирования социальной структуры. Поэтому «россиеведение» должно использовать особую терминологию и особые методы, чтобы выявить глубинную структуру общества.

2. В России в основе социальной структуры лежат не классы, а корпорации и сословия. В результате возникает ситуация, когда в стране «нет ни богатых, ни бедных» – никто не причисляет себя к этим классам, поскольку люди чувствуют неадекватность этой терминологии, а для выражения реального положения вещей не существует адекватных слов. Большинство реально существующих сословий (кроме власти) не обладают развитым самосознанием. Это одна из причин всеобщей маргинализации и аномии – люди не могут определиться ни в социальном пространстве, ни в социальном времени, ни в социальной структуре, и это подрывает доверие и способность к самоорганизации.

3. Сословия создаются государством для решения определенных задач и устранения стоящих перед ним угроз. В обмен на службу представители сословий на распределительной основе получают определенный объем ресурсов (финансовых, товарных, информационных, силовых и т.п.). Рыночные отношения играют второстепенную роль, распределительные – основную (схожие идеи высказывали О. Бессонова, определявшая Россию как «раздаточную экономику», в отличие от рыночной, и С. Кирдина с ее теорией Х- и Y-матриц). При этом любое лицо или группа, получающие в свое распоряжение тот или иной ресурс, обязаны часть его передать тому лицу, которое его предоставило (если менее 10% – это взятка, 10-50% – откат, 50% и более – распил). Необходимо понимать, что это – девиация только с точки зрения рыночно организованного общества, а для сословного общества это само по себе норма, вопрос только в величине этого квазиналога («не по чину берешь»).

4. Четыре основных сословия в РоссииВласть (около 5% – чиновники всех уровней), Народ (люди, живущие «на зарплату» – 68%), Активное население (люди, прямо не зависящие от государства и корпораций – предприниматели и лица свободных профессий, 17%), Маргиналы (10% – пораженные в правах, оценки условны). Статус многих сословий закреплен юридически законами о различных видах государственной службы (4 вида государственной гражданской службы, 8 видов военнослужащих, 9 видов правоохранителей со своими правами и обязанностями, тарифная сетка для многих профессий, в том числе в бюджетной сфере, статусы пенсионеров и льготников и т.п.). Особенно четко такая сословная структура выражена в малых муниципалитетах с населением менее 100 тысяч человек. В больших городах, особенно в миллионниках и Москве, активное население составляет большую долю, и частный сектор намного сильнее, но в стране в целом сословная структура доминирует.

5. Для понимания того, как функционирует сословное общество, необходимо различать то, как оно устроено «в действительности» – на уровне общественных представлений и формальных законов – и «на самом деле» – на уровне социальных практик. «В действительности» власть выступает нейтральным справедливым арбитром, а сословия органически взаимодействуют друг с другом, выполняя различные функции. «На самом деле» власть сама превратилось в отдельное сословие, которое находится в состоянии конфликта с другими сословиями, а они – между собой, причем они разбиты на отдельные корпорации, конкурирующие за ресурсы. Демократия носит имитационный характер (по Д. Фурману), а номинально существующие рынки монополизированы.

6. Культурной основой воспроизводства сословной системы является доминирующее в России понимание справедливости как распределительной (ресурсы распределяются пропорционально труду / потребностям / статусу), а не как уравнительной (равные возможности). Это формирует мощный запрос на выполнение распределительных функций государством. Главным рынком является рынок административный, поскольку властный ресурс можно конвертировать в любые иные виды ресурсов. Но он действует только в пределах России, поэтому все более или менее состоятельные люди стремятся вывести значительную часть своих средств за границу, превратив их в «настоящие» мировые деньги (это – социальная основа утечки капитала).

7. Важным элементом системы является «переходный слой» – активное население, достаточно интенсивно взаимодействующее с внешним миром и ориентированное преимущественно западнически в силу ориентации образования на европейские стандарты и систему понятий. Именно с этим слоем многие связывают надежды на переход России к полноценной демократии, рыночной экономики и в целом приближение к развитым странам Запада. Однако эти надежды едва ли оправданы по ряду причин. Во-первых, активное население в меньшинстве (17%, если считать по числу загранпаспортов). Во-вторых, оно косвенно, но сильно зависит от власти, поскольку обслуживает либо непосредственно ее, либо связанные с ней группы и корпорации. В-третьих, «гражданское общество» в стандартном смысле раздробленно, малочисленно и существует либо на западные гранты, либо на околобюджетные потоки – очень слабая основа для борьбы за власть и влияние и для изменения положения дел в стране. У нас нет и не может быть настоящих партий и настоящих профсоюзов: эти явления опираются на классовую социальную структуру, а у нас она сословная. Конкурентом «классического» гражданского общества является «гражданское общество служивых людей» – неформальные объединения государственных чиновников, особенно «силовиков» (по В. Волкову – «межведомственные сетевые группировки»). Этот феномен находится почти полностью в тени, но это общество многочисленно, организованно, влиятельно, имеет общую систему ценностей и идеологию, и именно ему принадлежит реальная власть.

8. Принимая во внимание эти структурные ограничения, перспективы перехода России от сословного общества к классовому и соответственно к «демократии» и «гражданскому обществу» весьма туманны. Существующая сословная система достаточно устойчива. В ходе российской истории она как минимум дважды (в 1917 и 1991 г.) сталкивалась с кризисом дефицита ресурсов (всевозможных – финансовых, интеллектуальных, материальных, технологических, идейных) и распадалась. Но каждый раз после этого она восстанавливалась – конечно, с другим составом сословий и пропорциями их численности и статуса, но на той же структурной основе. В частности, она восстановилась в 2000-е гг. (и даже раньше, процесс начался еще с середины 1990-х гг. и не связан напрямую с приходом к власти В.В. Путина). Есть все основания полагать, что в случае кризиса текущей власти пришедшая к власти оппозиция быстро воспроизведет ту же сословную структуру.

9. Такое сословное общество привычно, в определенном смысле оптимально и устраивает большинство значимых игроков. Однако опыт ХХ века показывает, что хотя сословная структура общества может существовать и даже обеспечивать развитие на определенных этапах, она все же становится все более неадекватной по мере перехода от аграрного общества к индустриальному и постиндустриальному. Поэтому, сохраняя сословное общество, Россия оказывается в исторической ловушке. Но выйти из нее весьма сложно – стандартные «реформаторские», «либеральные» и «модернизационные» рецепты здесь не работают. Необходимо избавиться от «западнических» иллюзий и осознать принципиальное отличие социальной структуры России от развитых стран. А затем думать о том, возможно ли (и желательно ли) перейти к классовой структуре общества, как это сумели сделать развитые страны в ходе исторической трансформации Нового времени, или же речь должна идти только об «оптимизации» сословного общества.



Brak odpowiedzi

Dodaj odpowiedź

Dodaj odpowiedź